FLAGRATE: «marauders. chapter II» |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » FLAGRATE: «marauders. chapter II» » ➸ омут памяти » help the weakest 27/09/1977
I. место: поле для квиддича.
II. участники: Stefan Tudor, Remus Lupin
III. краткое описание: Седьмой курс, конец солнечного сентября. Студенты радуются новым предметам, только вот Лунатику немного не по себе от перспективы стать посмешищем на ближайшем уроке фехтования.
Отредактировано Remus Lupin (21.01.2011 19:26:22)
- Ух ты, фехтование! – полуудивлённо выдохнул Джеймс. – Дамблдора перестали интересовать магические дисциплины, и он решил заняться маггловскими?
- Не надо грязи, - фыркнул Сириус, размашисто подписывая своё имя и фамилию под названием предмета. – Фехтованием не только магглы занимаются. Не веришь мне, спроси Регулуса – он подтвердит, что этой ерунде ещё и так называемые аристократы детей учат.
Джеймс хмыкнул и тоже черкнул своё имя.
- По крайней мере фехтование безобидно по сравнению с рунами, нумерологией и прорицанием, - пояснил он в ответ на озадаченный взгляд Хвоста. Тот пожал плечами и потянулся за пером, пара секунд – и список пополнился ещё одним именем.
Римус, уже летом распланировавший этот учебный год почти по часам, потёр переносицу. В его планах не было места авантюрам.
- Ну же, Муни, не дрейфь, - Блэк по-дружески толкнул оборотня локтём в бок. – Обойдёшься без мифологии. Как будто ты не знаешь, что первым магом-императором был Варнава Майский.
Ремус открыл было рот, чтобы поправить Бродягу, но тот только усмехнулся и подмигнул ему с самодовольным видом а-ля «я же говорил».
За то недолгое время, что длился учебный год, Люпин уже понял, что в его идеальном плане действительно не было места авантюрам. Однако менять что-то было поздно: в ответ на просьбу сменить ему дополнительный предмет Минерва Макгонагал выдала целую тираду о безответственности. «Это влияние Поттера и Блэка», - весомо закончила она и выпроводила покрасневшего Лунатика прочь из своего кабинета. Наверное, если в этот же день на её уроке не случился бы несчастный случай с одним из второкурсников, по глупости превратившим свой нос в стрекозу, она была бы настроена менее воинственно. Но одно дело – решивший подурачится ребёнок и уже совсем другое – стремительно улетающий нос и рыдающий мальчик, уверяющий её в том, что «я видел, как этим заклинанием Поттер превращал сову в мешок галеонов!»
Так или иначе, полный провал на первом же практическом уроке по фехтованию был неизбежен, как полнолуние. Сведущий в спорте Джеймс наверняка с ходу обставит любого новичка. Сириус сможет потягаться с профессионалом. А Питер… Питер это Питер. Его нисколечко не интересует то, что он может выглядеть глупо.
Один Лунатик чувствовал себя полным идиотом, как всегда поддавшимся на провокацию лучших друзей. Пришлось, потупив глаза, просить профессора о дополнительном занятии в ущерб написанию доклада о бумслангах (не менее чем на четыре свитка!).
Тёплый осенний вечер располагал к ленивому валянию в тени дуба и кормёжке гигантского кальмара. Младшекурсники радостно носились по территории, ученики старших классов прятали глаза в чужих конспектах и старательно перерисовывали каждую непонятную закорючку. Некоторые, вооружившись тонной библиотечных фолиантов, писали эссе и доклады на пленэре, ловя каждый лучик заходящего солнца.
И один только Лунатик никак не мог сосредоточится на взвешивании перьев дириколи для завтрашнего урока зельеварения. Недовольные ингредиенты изредка попискивали и перелетали с весов в ступку, Римус же только и делал, что рассеянно махал волшебной палочкой, возвращая их на место.
В конце концов, солнце село и наступило то замечательное время, когда на пришкольную территорию выходят влюблённые парочки, а сонный кальмар уплывает в глубины Чёрного Озера.
Лунатик закупорил и убрал в чемодан пробирку с кое-как приготовленным чихательным зельем. Из головы не выходило осознание того факта, что он снова поддался на уговоры мародёров и сделал то, что сам не сделал бы ни за какие коврижки. Теперь придётся отдуваться.
Гриффиндорец натянул перчатки – царапины на руках, еще не зажившие после полнолуния, могли вызвать ненужные вопросы. Накинул поверх рубашки лёгкую мантию и обречённо поплёлся на квиддичное поле, где и было назначено занятие.
Миновав сотню-другую лестниц, лестничных пролётов и коридоров, Римус быстрым шагом прошёл через школьные двор, где была довольно большая вероятность встретить остальных мародёров. Что бы он ответил? Ой, извините, я безрукий болван и иду спросить, за какой конец нужно держать шпагу, чтобы не отмахнуть себе завтра пару пальцев? Надо сходит в Визжащую Хижину, я, кажется, оставил там учебник по Чарам? Нам на рунах задали посмотреть, какие символы напоминают квиддичные кольца?
- Здрасте, - промямлил Лунатик, заметив профессора Тюдора. Гриффиндорец потупил взгляд и обхватил правой рукой левое плечо.
- Мистер Люпин? – Стефан чуть прищурено глядит на смущенно подошедшего к нему ученика. Тюдор занят, Тюдор как всегда занят, и не стесняется показывать это торопливыми и резкими движениями. В конце концов – если он действительно нужен студенту, пусть успевает за его шагом. А если его волнуют по какой-то глупости – тем более. – Гриффиндор, седьмой курс, да. Чем обязан?
Тюдор приостанавливается на секунду – чтобы повесить арбалет на стену и закинуть закупленные у магглов безопасные шпаги для спортивного фехтования в высокую плетеную корзину. В тот же миг поворачивается – на каблуках.
- Я хотел попросить о дополнительном занятии.
- Дополнительном занятии? У нас с вами, кажется, даже не было вступительной лекции. – Стефан чуть морщится, не сдерживаясь. Ему не нравилось то, что нужно было говорить о том, что фехтование – это такая дополнительная дисциплина, которая…в которой…о которой… И далее. Ему противоречили разговоры, хоть и, как всякий чистокровный, говорить он обязан хорошо и правильно. Ему не нравилось то, что минутой раньше он закинул в корзину шпаги, наибольший ущерб от которых – слабый разряд тока от соприкосновения. Драться, считал Тюдор, надо так, будто в каждый миг тебя ожидает смерть. Или отрубленная конечность. Иначе весь смысл теряется.
Дамблдор эту идею, естественно, не поддерживал.
- Я считаю, что первое занятие будет провальным. Я плохой фехтовальщик. – Люпин смущен, неуверен. Тюдор заинтересован. – Вернее, я вообще не фехтовальщик.
Пара мгновений молчания.
- Послезавтра, вечером в семь, на поле для квиддича.
- Здравствуйте, мистер Люпин. – отчеканил чуть более хмурый, чем позавчера, мастер. Сегодня ему довелось провести первое практическое занятие у слизеринцев, в результате которого мисс Моргулис пришлось отправить к мадам Помфри за ударной дозой костероста – девушка очаровательнейшим образом обращалась с саблей. Дело наверняка обошлось бы выговором мастеру Тюдору, если бы в крыло не отправилась Моргана, и без того, кажется, прописавшаяся там.
Огромная площадка была пуста. Впрочем, не удивительно, кубок по квиддичу, помнится, проигрывается обычно месяцем позднее, а в составе команд за последний год не произошло никаких кардинальных изменений. Вряд ли Джейис Поттер разучился сидеть на метле.
Сквиб ненадолго задержался взглядом на Ремусе. Чуть усмехнулся.
«И как такой тихоня попал в «неуловимую» компанию Поттера, за которой я уже не первый год гоняюсь? И почему – фехтование?! Кажется, кроме фехтования предлагаются отнюдь не худшие факультативные занятия – мифология вполне подходила для просиживания многих часов за пыльными свитками.»
- Практическое занятие, - ещё больше понизив тон голоса, проговорил Стефан, с некоторым скепсисом оглядывая тощую, неспортивную фигурку паренька, - я традиционно начинаю с того, что предупреждаю учеников. Клинок – это не магия, и он не каждому одаренному даётся в руки. Тренировка. Только усердные, методичные, регулярные занятия, постоянная нагрузка помогут вам овладеть сталью. Прошу вас учесть это, мистер Люпин. Затем следует стандартный ритуал.
Куча тряпок и железа со звоном легла на песок. Стефан не испытывал особого трепета к оружию. Нет, за сломанный меч вы бы, без сомнения, получили «минус двадцать и к директору!», и не были бы прощены до конца своих дней, но возиться с металлом, как с блестящей, милой игрушкой – как минимум неразумно.
На песке лежали довольно дешево выглядящие «цацки». Ножи - от помешающихся в ладонь "бабочек" до охотничьих, немного изогнутых, мечи – от метра до исполинов с мастера ростом, хищно ухмыляющиеся сабли, трехгранные шпаги, кинжалы, рапиры с кругом гарды, фламберги с пламяподобным клинком.
- Выбирай. То, на что первым упал взгляд.
Римус неуютно посмотрел по сторонам, в тайне опасаясь увидеть на трибунах кого-то знакомого. Он, Люпин, староста факультета, вынужден брать дополнительные уроки, да ещё и по такому пустяковому предмету! Всё бы ничего, Лунатик и так не льстил себе о мнении окружающих на свой счёт, но семь лет учёбы прекрасно дали понять, что в Хогвартсе нет пустяковых предметов. Даже возня со зверюшками на УзМС порой стоила долгих недель в гостях у мадам Помфри.
Люпин избегал смотреть Тюдору в глаза. Боялся даже взгляд оторвать от рыхлого песка под ногами. Да что с ним такое? Оборотень не может поднять глаз на сквиба! По школе уже давно ходили почти что доказанные слухи о магической «непригодности» учителя, да и сам Муни, будучи человеком наблюдательным, ни разу не видел его с волшебной палочкой в руках. Зато встретить Тюдора в одном из хогвартских коридоров с охапкой чего-нибудь колюще-режущего было явлением обыденным.
Римус приосанился и наткнулся на взгляд мастера, критически оценивающий его конституцию. Лунатик виновато усмехнулся – уж о чём, а о собственной физической форме он не задумывался никогда. Как был тощим юнцом, так им и остался.
А теперь из-за попавшей вод хвост вожжи должен изо всех сил сдерживать желание скрестить на груди руки уткнуться глазами себе под ноги.
Муни боялся Тюдора. От него веяло силой, силой не столь физической, сколько моральной. Пассивный Люпин видел в нём свою противоположность, свой точный антипод. Наверное, единственной их схожей чертой были шрамы на лице, но и здесь гриффиндорец уже успел придумать себе массу доблестных историй о благородном происхождении боевых отметин мастера. А он что? Он просто занимался самобичеванием под присмотром матушки-луны.
При упоминании ежедневных тренировок Римус не смог сдержать смешка. Хотел было возразить, что с его-то расписанием время для тренировок есть разве что по полнолуниям, но в последний момент решил промолчать. Не за чем с первых же минут выставлять себя заучкой, далёким от физической культуры так же, как от Ордена Мерлина. Секундой спустя Рем даже удивился тому, как его вообще могла придти в голову мысль дерзнуть Тюдору. Наверное, сказалось то, что в вопросах, касательных личного времени, гриффиндорец был особо щепетилен.
Под ноги, взметнув горсть песка, свалился целый арсенал оружия. Муни инстинктивно сделал шаг назад, всерьёз опасаясь за сохранность своих туфель и ног. От обилия разномастных железок запестрило в глазах, взгляд забегал от одного клинка к другому. О Мерлин, да он таких побрякушек даже в книгах не видел! Ими же людей убивают и не морщатся! Люпин невольно охнул то ли от обилия ножей, рапир, сабель и прочей атрибутики, то ли от мысли о том, сколько на всей этой красоте крови.
Единственной более-менее знакомой вещью была шпага, выглядевшая относительно мирно на фоне гигантских орудий убийства, но Муни не смог заставить себя поднять её даже несмотря на просьбу мастера. Его преследовало ощущение, что, стоит ему приблизить руку к этому складу, как что-нибудь да покусится на его пока что целые пальцы. Никакие перчатки не спасут. Он вопросительно посмотрел на мастера, затем снова на шпагу и осторожно вытянул её из этой груды зубастого железа.
- Это боевое оружие? - решился спросить Римус. В конце-концов, если он этого не узнает, его задушит либо любопытство, либо отвращение. - В смысле... на нём есть кровь?
Мастер внимательно следил за каждым мелким движением тела Люпина – видимо, п о привычке просчитывая каждый его нервный, неподконтрольный разуму кивок головы или дрожание пальцев, затянутых в плотные перчатки.
«Шпага или рапира? Явно что-то тонкое. Изящное и лёгкое. С оттенком благородства – разумного, скорее. Это другой Гриффиндор, не тот, что Поттер или же Блэк…
Шпага. Конечно шпага.»
- Ты неуверен? – вопрос, заданный абсолютно ровным голосом вызывает ощущение скрытой насмешки. Тонкое оружие дуэлянтов, сжатое в ладони Люпина, на пару секунд забавляет мастера. - Не волнуйся.
Мастер быстро собирает оружие в кучу, обматывает тканью и откладывает в сторону, чтобы не мешалось, сам достаёт вторую шпагу.
- Это боевое оружие? В смысле... на нём есть кровь?
Тюдор поднимает взгляд на юношу и видит…страх? Отвращение?
Как в диком звере или матери, чьего ребёнка удостоили таким взглядом, внутри сквиба что-то недовольно и зло зашевелилось. Мальчишка явно вступил не на своё поле, когда его нога коснулась песка.
- Только таких стеснительных и неуверенных в себе юношей, как вы. – Пробормотал в полголоса учитель фехтования и, оглянув ладонь, сжимающую рапиру, поправил положение пальцев юноши. – Мистер Люпин, вы уверены, что записались на тот факультатив? Металлом, им, знаете ли, обычно делают людям больно.
Едко и порывисто кинул Люпину кусок яркой ткани, стараясь смирить критичность во взгляде. В конце концов, он многому в этой жизни уже отвык удивляться.
Например, семикурсницам, которые записывались на фехтование и брали в руки меч, считая, наверняка, что весьма выгодно смотрятся с ним, а сломав первый же ноготь, закусывали губы и метали в мастера гневливые молнии. «Интересно, как они будут чистить картофель или рыбу?» - задумывался тогда Стефан Тюдор, но потом вспоминал, что у девушек есть волшебные палочки, и ему становилось чуть-чуть грустно.
В этом плане Люпин был отнюдь не худшим вариантом.
Возможно.
- Итак, вы выбрали шпагу. Оружие дуэлей. Ладонь скрыта надежной гардой, так что можно не опасаться отрубленных пальцев, - серьезно и проницательно хмыкнул. - В течение предстоящих двух семестров мы будем делать акцент на ней. Тряпку, что я дал вам, накиньте на левую руку, это служит для отвода глаз, - Стефан чуть вскинул подбородок, выпрямился, показывая стойку. – Мы будем изучать итальянскую, самую первую и классическую школу фехтования. Хм, - решив на этом лекционную часть занятия оконченным, Тюдор перешёл к главному, полностью игнорируя, кажется, невыветриваемую неуверенность парня. - мистер Люпин, вы играете в карты? Скорее всего, нет, верно? Жаль. Видимо, вам не знакома концепция «сохранения лица»? Хорошо. Просто не показывайте, что хотите сделать. Старайтесь думать о другом.
Стефан немного манерно поклонился, кажется, в конец растерявшемуся ученику, убрал с лица прядь и, косясь на кончик его шпаги, буркнул:
- Начнём. Просто попытайтесь коснуться меня кончиком шпаги.
Выбранное оружие оказалось лёгким и как-то слишком удобно легло в ладонь. Римус для пробы повертел кистью, неловким движением рассёк воздух.
Говорят, оружие придаёт уверенность. Смешно. Римус, всю жизнь больше всего боявшийся причинить боль живому существу, всем своим видом оспаривал это утверждение. Он даже сделал почти незаметный шаг назад, чтобы ненароком не задеть оппонента.
Ответ мастера заставил Люпина улыбнуться. Напряжённость, достигшая апофеоза, чуть спала.
- Если быть совсем уж честным, то я сглупил с выбором предмета, - откровенностью на откровенность ответил Лунатик. – Я не люблю оружие, и драться тоже не люблю. Но декан сказала, что поздно что-то менять.
Рем виновато развёл руками, и сам удивился тому, как легко изгиб шпаги продолжил изгиб руки. Как бы он этого не отрицал, в оружии всё же было что-то притягательное, каким-то подобием искусства были те простые и в то же время отточенные до совершенства движения мастера, с которыми он поднял вторую шпагу, мельком осмотрел её и принял нужную стойку.
В принципе, вступительные слова Рем мог бы и не слушать – он успел перехватить в библиотеке пару книг о фехтовании, и теперь довольно чётко представлял и его историю, и даже основные позиции, названия некоторых из которых смог запомнить. Только вот проку от этого было не много – уже с первых секунд стало ясно, что Тюдор - человек дела, а не слова. И расчёт Люпина на «взять теорией», которое помогало на всех остальных предметах, не оправдался.
При упоминании карт Люпин хотел было возразить, но снова воздержался. Всё-таки пара раз, когда Джеймс и Сириус устраивали между мародёрами турнир по маггловскому покеру, неизменно заканчивались или поражением Хвоста, который хихикал при каждой хорошей карте, или фиаско Римуса, весь блеф которого заключался в смущённом отведении взгляда. А может быть, вся соль была в том, что Поттер и Блэк банально жульничали.
Так или иначе, Лунатик почти кожей ощущал, что у мастера он вызывает только иронию и скепсис. Из-за испуганного взгляда, неуверенной позы, напряжённой ссутуленной спины и ещё сотни неподобающих гриффиндорцу вещей. Сейчас бы помешало полнолуние, или хотя бы пара дней до него – вот тогда он бы стал достаточно зол и нервозен, чтобы прогнать прочь неуверенности и страх перед неодушевлённой железякой.
Лунатик, следящий за каждым движением мастера, тем не менее едва успел поймать небольшой кусок пёстрой ткани. Волчья память подкинула чертовски уместную ассоциацию с флажками, с помощью которых магглы загоняют волков в ловушку. Почему звери погибают? Потому что боятся пустяка. Он тоже боится пустяка.
Иногда Люпин чертовски завидовал тем, другим оборотням. Которые не скрывали своей настоящей сущности, не прятались в школьных мантиях и не возводили баррикады против природы. Они уж точно не мялись бы перед мнимой угрозой. Разве что в полнолуние, попав случайно в магловский лес и наткнувшись на ловушку из пёстрых обрывков ткани.
Тюдор поклонился, Люпин зеркально повторил его движение, стиснув в ладони тонкую рукоять. Перчатки, одеть которые на первых парах казалось отличной идеей, теперь только не давали руке удобнее обхватить оружие. К тому же мастер более чем явно призвал ученика к нападению.
Что ж, просил обучение – учись. Лунатик вспомнил маггловский кинотеатр, куда водил его в детстве отец. Там показывали кино, где кавалеры бились за прекрасных дам, лихо звенели клинки, а проигравший никогда не умирал.
Вспомнил и сделал выпад. Простенький дилетантский выпад, нацеливший острие клинка в правое плечо учителя.
Мастером фехтования овладело то самое ноющее, томящее, из-за чего, возможно, хитрый интриган в лице одного длиннобородого старика и предложил Стефану это месте: честолюбие. Вот материал – стоит и боится поднять глаза на поблескивающий в заходящем солнце металл, остроплечая, неумелая, сырая глина, а вот твой опыт, руки и возможности. И исключительно от тебя зависит, что выйдет в итоге.
Чувство бога, чувство, что ты сам создаешь свой мир, или хотя бы его составляющие.
Чувство конкуренции, видимо – с обстоятельствами: поди и сделай из этой рохли если не лучшего фехтовальщика на Гриффиндоре, то хотя бы человека с прямой спиной.
Чуть самодовольно, в чём-то уверяясь, хмыкнул, заметив, как совладал с собой мистер Люпин.
Да, оружие в руке – это не кусок деревяшки.
Он, кажется, это чувствует.
В конце концов, для его комплекции именно шпага подходит лучшим образом. Он бы выглядел нелепо даже с одноручным мечом.
Даже простой и неловкий выпад – не из той позиции, не с той ноги: неправильный, - был намного лучше, чем рассчитывал Тюдор.
Шпаги соприкоснулись с лёгким жужжанием, Стефан перевалил тело на другую ногу – и его клинок, пробежавшись по внутренней стороне направленного на него оружия снизу вверх, уткнул его в рыхлый песок.
Славно, что плечо. Обычно все целят в живот – глупость.
- Сносно, - буркнул он, - Однако, при всём моём понимании вашего затруднительного положения, я бы предпочёл, чтобы во мне видели противника, а не курицу, в которую стоит потыкать вилкой на предмет проверки её готовности. Что за осанка? Плечи ровно, подбородок выше! Чуть присядьте – наиболее выигрышным считается низкое фехтование.
Тюдор, поругиваясь и отводя едва слышные колкости, обошёл вокруг парня, пытавшегося принять правильную позу.
- Это не балет. Вы должны стоять устойчиво. Но с достоинством.
Интересно, откуда эти шрамы на лице, - думал Стефан, параллельно демонстрируя, как правильно производится тот выпад, который выбрал Ремус – весь секрет заключался в том, что руку надо чуть вывернуть запястьем вверх и не выпрямлять в локте, - Словно звери напали. Когти? О, да у нашего студента есть, как-никак, что рассказать собственным внукам? Если, конечно, он доживёт до них – с такими-то друзьями…
- Хорошо.Теперь проверим, как хорошо вы поняли, что от вас требуется, - он обернулся к сваленному оружия и осторожно достал словно бы сделанную из фольги – для мастера - шпагу. Со стороны она, кажется, выглядела довольно вменяемой. Попробовал воздух острием, остался недоволен – конечно, законных семьсот грамм в ней есть, но ничего, кроме этого от настоящего оружия не осталось. Заметив взгляд ученика, мастер пояснил: - Маггловские штучки. У них фехтование на шпагах в ходу. Они дерутся на этом. Кончик снабжен наконечником, который при достаточно сильном соприкосновении с телом противника выдает небольшой силы разряд. Не кромсать же мне вас сверх положенного, верно, мистер Люпин? Оставим эту мою привилегию на летние экзамены.
С лёгкой насмешкой кивнув скорее своим мыслям, нежели ученику, ставшему противником, Тюдор принял позу. Под широко разведенными ногами потрескивал песок. Невдалеке прошли ученики, их смех звучал отдаленно и словно бы где-то вне декораций пьесы.
- Вы целитесь мне в плечо, я отбиваю, вы ударяете второй раз. Если сработаете хорошо – лишите себя удовольствия приятнейшего чужеродного холодка в конечности от разряда. Начали.
Острие шпаги покорно уткнулось в песок. Люпин и не рассчитывал на какой-то другой результат: в наименьшей степени он был склонен переоценивать свои силы. Поэтому, едва оружие мастера перестало удерживать его шпагу, он спокойно выпрямился и снова принял начальную стойку.
В ответ на колкости Тюдора захотелось что-то ответить. Съязвить, огрызнуться, сделать что угодно, лишь бы он прекратил видеть перед собой беззубого щенка, а не одного из лучших учеников Гриффиндора. Это всё шалости фортуны, небольшой узелок в бесконечной пряже норн – если бы не секундное безумство, он бы и под прицелом волшебной палочки не стал делать того, что делать совсем не умеет.
Но ты ведь сам этого хотел, - напомнил себе Лунатик. – Сам просил о дополнительных занятиях. Так нечего показывать зубы.
Ремус кивнул и расправил плечи. Нет, он вовсе не был лентяем с недоразвитием мышц – просто такая поза была для него слишком открытой. Он привык прятаться от всех, втягивая голову в опущенные плечи, лишь изредка уверенно поднимая вверх острый подбородок – обычно после особо удачного экзамена или урока. А стоять вот так, выпрямившись в струнку, перед почти незнакомым человеком – это было далеко за пределами его зоны комфорта. Однако Муни, стиснув зубы, сохранял внешнее спокойствие, выслушивая короткие остроты в адрес своего телосложения, внешнего вида, взгляда, манеры держать оружие, и сотни других вещей, до которых учителю, наверно, дела быть не должно.
Либо Тюдор был мелочен и старался досадить гриффиндорцу, либо действительно хотел помочь, и делал это уверенно, не размениваясь на комплименты и похвалы. И нужно было быть полным идиотом, чтобы заподозрить мастера в первом.
Рем с иронией посмотрел на игрушечного вида шпагу, которую Тюдор извлёк из груды сваленного железа. Даже пояснение матера не придало Лунатику уважения к этой непрочной, будто бы сделанной из фольги, вещицы. Да и что такое разряд тока по сравнению с настоящим уколом? Что такое удар тока по сравнению с тем ощущением, когда твои собственные кости выворачиваются, ломаются и вытягиваются, превращая двуногое подобие обезьяны в четырёхлапого зверя с длинными когтями и зубами длиннее любого кинжала из той груды железяк?!
Хорошо, правильный настрой. Именно сарказм иногда помогает показывать окружающим свои истинные умения. И сейчас он как нельзя кстати… Неужели паразитирующий в его теле хищник решил помочь своему хозяину?
Люпин несколько раз повторил за мастером нужный выпад. Тело начало привыкать к движениям, очевидно, смирившись с необходимостью не только умственной, но и физической нагрузки. Но перчатки всё так же скользили по рукояти, мешая правильно вывернуть руку, и не давая шпаге выбрать верное направление.
Римус стянул перчатку с правой руки, и тут же поспешил спрятать порезы за широкой гардой. Что ж, так намного лучше. Ноготь большого пальца удобно уткнулся в основание гарды, давая руке ту устойчивость, которой не хватало раньше.
Мастер занял боевую стойку. В его взгляде уже не было насмешливой иронии, с которой он оглядывал ученика какую-то минуту назад – теперь перед ним стоял не учитель, а противник. И от этого становилось как-то не по себе. Даже полу игрушечная шпага в руках матера ощерилась совсем по-настоящему.
Люпин расправил ссутулившиеся по привычке плечи, чуть согнул ноги. Сделал несколько пробных шагов из этой неудобной позиции. Тело, ещё не наработавшее нужного навыка, слушалось с трудом, так и норовя выпрямить ноги и вернуть плечи в привычное положение.
Два удара в плечо. Что ж, дело плёвое. Первый выпад оказался не очень успешным: ноги всё-таки вернулись в обычную для Рема стойку, из-за чего укол получился смазанным и неуверенным. Не дожидаясь момента, когда его оружие снова окажется в песке, Люпин сделал еще одну попытку, на этот раз проконтролировав правильность позиции.
Отредактировано Remus Lupin (24.01.2011 17:09:13)
Вы здесь » FLAGRATE: «marauders. chapter II» » ➸ омут памяти » help the weakest 27/09/1977